После ареста Павла Дурова в конце августа 2024 года в аэропорту Ле Бурже, с последующим предъявлением ему целого набора обвинений и освобождением под залог с запретом покидать территорию Франции на время расследования, поднялась волна возмущения, которая, однако, быстро спала. Неторопливое французское правосудие продолжает свою работу, никакие сроки процесса в настоящее время не установлены. Сам Дуров сделал несколько примирительных заявлений о готовности сотрудничать с правоохранительными органами для разоблачения злоумышленников, использующих Telegram для своей преступной деятельности. В ответ французская юстиция смягчила ему меру пресечения и разрешила временно уехать в Дубай, где он постоянно проживал в течение последних лет.
Семнадцатого марта Павел Дуров написал пост в Telegram, в котором сообщил, что «приятно вернуться домой», и выразил благодарность французским судьям за эту возможность. Никаких сведений о его возвращении во Францию с тех пор не было, так что можно предположить, что сооснователь Telegram по-прежнему находится в Дубае.
Спокойный ход этой истории был, однако, нарушен вечером 18 мая, в день второго тура президентских выборов в Румынии, когда Дуров опубликовал серию постов, содержавших странные обвинения в адрес Франции. Сначала он заявил, что некое «западноевропейское правительство» попросило его приглушить «консервативные голоса» в Румынии перед выборами, но он, как поборник свободы, разумеется, отказался. Потом он счел нужным назвать имя того, кто обратился с этим щекотливым предложением. Им, по свидетельству Дурова, оказался Николя Лернер, директор одной из основных французских спецслужб DGSE (Главное управление по внешней безопасности).
Официальные инстанции Франции, включая МИД и DGSE, быстро опровергли эти утверждения, но
нашлись и те, кто поддержал сооснователя Telegram. Среди них Илон Маск, Мария Захарова и проигравший во втором туре Джордже Симион.
Последний тут же обратился в Конституционный суд Румынии с просьбой отменить результаты выборов, опираясь на заявления Павла Дурова в качестве доказательства иностранного вмешательства в электоральный процесс. Сам Дуров откликнулся очередным постом и сообщил, что он «готов приехать и дать показания», хотя не очень понятно, как он это может сделать в текущем процессуальном статусе.
Столь необычная история наводит на ряд размышлений, в частности, о состоянии современной демократии на Западе, о борьбе за сферы влияния в Восточной Европе и о месте Павла Дурова в этих перипетиях.
Никто не мог заранее предположить, что президентские выборы в скромной Румынии привлекут к себе столько внимания. Все началось в конце 2024 года, когда Келин Джорджеску, малоизвестный кандидат, стоявший на праворадикальных и популистских позициях, одержал неожиданную победу в первом туре. Предвыборная кампания Джорджеску изобиловала подозрительными странностями. В частности, в его пользу работали 27 000 аккаунтов в TikTok, источник финансирования которых оставался непрозрачным. Анонимные тиктокеры проявили исключительную активность накануне голосования, распространяя недостоверную информацию.
Конституционный суд Румынии, рассмотрев в срочном порядке эти обстоятельства, увидел признаки иностранного вмешательства и аннулировал итоги выборов. Апелляции Джорджеску ни к чему не привели; более того, Конституционный суд счел обвинения в его адрес серьезными и запретил выставлять свою кандидатуру на новых выборах, назначенных на май 2025 года. Тем временем прокуратура предъявила Джорджеску официальные обвинения по нескольким пунктам.
Эти события погрузили Румынию в острый политический кризис. Все критики европейской демократии, от вице-президента США Дж.Д.Вэнса до министра иностранных дел России Сергея Лаврова, использовали румынскую историю в качестве негативного примера, усматривая в решении Конституционного суда политическое преследование неудобного кандидата. Новые выборы готовились в напряженной обстановке. В первом туре победил товарищ Джорджеску по правому популизму Джордже Симион, набравший 40,5% голосов, что давало ему хорошие шансы на победу во втором туре. Но 18 мая второй тур выиграл кандидат от проевропейских сил, мэр Бухареста Никушор Дан, с 53,6% голосов. Симион сначала признал свое поражение, но потом увидел пост Дурова и решил протестовать.
Здесь необходимо сделать одно отступление касательно современной электоральной системы в странах свободной демократии.
Выборы, разумеется, не сводятся к акту опускания бюллетеня в урну на избирательном участке. Их основная сущность заключается в честной политической конкуренции кандидатов, для обеспечения которой принят целый свод законов. Он регулирует деятельность политических партий, финансирование предвыборной кампании, рассмотрение споров и жалоб, а также доступ к СМИ. По идее, соблюдение этих правил создает условия для честной конкуренции.
Появление соцсетей и месседжеров нанесло удар по тщательно выстроенному электоральному механизму.
В самом деле, как понять, на каком основании в TikTok или Telegram вдруг начинается массовая агитация за какого-то кандидата с использованием очевидных манипуляций и фиктивных аккаунтов? Кто за это платит? Насколько велико влияние на избирателя? Джорджеску может развести руками и сказать, что он ничего не знает, и его очень трудно уличить в обмане без долгого расследования, на которое обычно нет времени.
Таким образом, свободный мир оказался перед непростым выбором. С одной стороны, можно не обращать внимания на новые технологии, верить в мудрость избирателя и ничего не делать. С другой стороны, трудно согласиться с победой кандидата с сомнительной репутацией, применяющего запрещенные приемы и действующего в интересах других стран (даже если прямо сейчас нет судебных решений по этим пунктам). В Румынии Конституционный суд пошел по второму пути и снял Джорджеску с дистанции, вызвав на себя огонь критики. Возможно, этот опыт еще предстоит осмыслить.
Было бы опрометчиво полагать, что президентские выборы в Румынии находились на периферии европейских и российских интересов.
И Джорджеску, и Симион в своих программных выступлениях не скрывали ни симпатий к Путину, ни намерения остановить помощь Украине со своей территории, ни, с более общей точки зрения, выбора в пользу националистических идей и несогласия с продолжением проекта европейской интеграции. От субсидий ЕС никто из них при этом, как, впрочем, и их коллеги из Будапешта и Братиславы, отказываться не собирался. В практическом плане победа подобного кандидата означала бы фактическую блокаду западной границы Украины враждебными ей режимами Словакии, Венгрии и, в данном случае, Румынии. Единственным окном в Европу для Киева оставалась бы Польша, что значительно осложнило бы военное снабжение Украины.
Более того, Румыния - важнейшая база НАТО в Восточной Европе и, что очень существенно в нашей истории, близкий союзник Франции.
Среди восьми интернациональных бригад НАТО, размещенных на восточной границе Альянса после российского вторжения в Украину, именно та, что дислоцирована в Румынии, находится под французским командованием. Численность французских военных в рамках этой миссии превышает тысячу человек в настоящее время. Если и когда Париж решится на военную операцию в Украине, ее логистика будет обеспечиваться, скорее всего, с территории Румынии. Нет ничего удивительного в том, что, по следам горького опыта общения с Орбаном и Фицо, никто в Брюсселе и Париже не желал появления их собрата в Бухаресте.
Можно предположить, что примерно те же соображения, но с обратным знаком, обсуждались и в Москве. Если стратегической целью режима Путина является ослабление ЕС, то вполне естественно искать его слабые места и сосредоточить усилия там, где есть надежда на успех политиков, находящихся под российским влияниям. Победа Джорджеску или Симиона привела бы к появлению в Восточной Европе целого блока государств, очень чутких к сигналам из Москвы и желающих вставить палки в колеса европейской интеграции в любой момент. Проект пятой колонны всегда был хорошо знаком российским спецслужбам.
Арсенал средств для продвижения нужного России кандидата известен, и не следует делать вид, будто никто не знает, откуда взялись 27 000 аккаунтов в TikTok.
Противостояние с Москвой предполагает не только прямую поддержку Украины и введение санкций, но и действия спецслужб, направленные на выявление и разоблачение российских диверсий, в том числе, политических. Похоже, в случае Румынии Кремль будет вынужден признать свое поражение, которое ему нанесли прежде всего румынские избиратели, так как если бы их предпочтения действительно склонялись в огромном большинстве к Джорджеску или Симиону, то никто не смог бы помешать их победе. Но и решение Конституционного суда тоже пришлось очень кстати.
На данный момент сообщения Дурова не имеют фактического подтверждения, но могут быть подвергнуты приблизительному анализу на достоверность. На этот счет есть несколько простых соображений, которые должны начинаться с короткого рассказа о DGSE и ее руководителе.
Французские спецслужбы, в отличие от израильских или американских коллег, почти никогда не комментируют свою деятельность публично. При этом их методы, в общем, известны, а профессиональная репутация – несомненна. Можно предположить, что представители DGSE в рамках следствия по делу Дурова, которое сводилось, в сущности, к отсутствию должной модерации в Telegram и отказе от сотрудничества с компетентными органами, встречались с главным героем расследования. Наверное, они обсуждали с ним различные аспекты деятельности Telegram и возможности сотрудничества. Нельзя исключить, что и политический кризис в Румынии тоже мог быть предметом разговора. Но вот участие в беседе Николя Лернера, директора DGSE, крайне маловероятно, так как он, по своему статусу, не занимается сопровождением оперативных досье и не проводит встречи с их фигурантами. Эта роль принадлежит всегда некому ответственному куратору, даже если собеседником является миллиардер и со-основатель Telegram.
Другое основание для сомнений заключается во временных рамках, обозначенных Павлом Дуровым. Он пишет, что встреча произошла во Франции «весной», в то время как сам Дуров улетел в Дубай примерно 15 марта. На тот момент еще не была открыта регистрация кандидатов для новых президентских выборов в Румынии, и просьба приглушить «голоса консерваторов» вряд ли имела смысл, так как вне предвыборной кампании невозможно понять, о чем идет речь. Все эти сомнения, возможно, будут рассеяны Дуровым в ближайшее время с предъявлением бесспорных доказательств. Но сегодня его утверждения выглядят голословными, пока не доказано иное.
Отдельным вопросом остается выбор Павла Дурова как сооснователя Telegram, который имеет репутацию свободной платформы в России, едва ли не единственной.
Хочет ли он пойти по следам Илона Маска и защищать неограниченную свободу слова в прямом понимании, вплоть до поддержки крайне-правых движений?
Чем продиктовано неожиданное выступление по поводу выборов в Румынии, которые, казалось бы, не так уж его волновали? Можно строить любые предположения, но внезапная серия высказываний по политическому поводу, не имеющему отношения непосредственно к деятельности Telegram, должна иметь причину.
Если Павел Дуров подумывает о политической карьере с позиций правого популизма, то ветер времени, безусловно, дует в его паруса. Впрочем, не очень ясно, где эта карьера может состояться, поскольку и Москва, и Дубай вряд ли являются подходящим местом для политической активности. Возможно, Дуров по каким-то причинам решил пойти на обострение отношений с Францией, но ему нужно хорошо рассчитывать свои силы в этом случае. Нельзя исключать, что речь идет об игре спецслужб, от участия в которой сооснователь Telegram не вправе отказаться. Выпад в адрес DGSE мог быть подготовлен их коллегами из других стран.
Есть все основания ожидать новых политических заявлений Павла Дурова с большим интересом.
На главном фото: Павел Дуров и Юлия Вавилова в Париже. Источник: соцсети
