В понедельник 12 мая биржевые котировки нефти позитивно среагировали на информацию о достижении тарифного соглашения между США и Китаем. Однако понижательного тренда эта новость не переломила. Тем временем российская нефть торгуется ниже заложенной в бюджете цены отсечения и даже ниже потолка, установленного западными санкциями. И это тревожно.
Цены на нефть Brent в апреле 2025 года составили $68 за баррель, что на $5 ниже, чем в марте, и ожидается, что среднегодовая цена составит $66 за баррель. Этому способствовало и решение OPEC+, планирующего увеличить добычу на 2,2 млн баррелей в сутки к ноябрю 2025 года, и замедлением спроса, особенно в Китае, где потребление сократилось. Российская нефть Urals, которая обычно дешевле Brent, и вовсе торгуется по $51–56 за баррель, что ниже бюджетной отметки в $70.
В результате, по данным Минфина, нефтегазовые доходы в апреле упали на 12%, что, отмечает экономист Сергей Алексашенко, еще не критично, но есть, как говорится, нюанс. С учетом специфики российского метода подсчета налога на добавленную стоимость и экспортной пошлины, а также времени уплаты налогов (раз в квартал),
уже в мае нефтегазовые доходы должны оказаться примерно в два раза ниже, чем в апреле – 540-560 млрд.руб против 1082 млрд., или примерно на 30% меньше, чем в среднем в ноябре-феврале.
И это еще без учета принятых Великобританией и планируемых ЕС санкций на танкеры “теневого флота”, которые тайно перевозят российскую нефть по цене выше потолка в $60/барр – под санкции уже попало 37% таких судов, а стоимость фрахта и скидки за риск уменьшают цену российской нефти до 15–20 по сравнению с Brent. Более того – санкции на танкеры создают риски задержек с поставками, и если в апреле экспорт российской нефти составил 3,26 млн баррелей в сутки, в основном, в Индию и Китай, то уже в мае-июне можно ожидать снижения экспортных объемов.
Правда, падение Urals ниже потолка в $60/барр автоматически открывает российской нефти дорогу к респектабельным “белым” танкерным перевозкам. В результате, в апреле объемы отгрузки нефти через порты выросли до значений декабря прошлого года (448 тысяч тонн в сутки), когда масштабные санкции США, предусматривающие и вторичные санкции, еще не были введены. Однако, 17-й пакет санкций ЕС еще в работе и может статься, что потолок цены на российскую нефть будет снижен – например, до $50/барр – такая возможность в санкционный механизм заложена.
Неудивительно, что Минфин увеличил плановый дефицит бюджета более, чем втрое, с примерно 1,2 трлн руб. до почти 3,8 трлн руб. По подсчетам Reuters, новые “танкерные” санкции Великобритании (до 100 танкеров) и ЕС (149 танкеров) ограничивают экспорт, что, вместе с падением цен, может сократить доходы на $200 млрд в год при снижении цены на $10 за баррель, создавая дефицит бюджета в 3,8 трлн рублей, что, собственно, и подтверждает верность корректировок Минфина.
Однако самую большую опасность для российской нефти представляют не санкции, а Казахстан.
Дело в том, что Казахстан, на который приходится 2% мировой нефтедобычи – один из самых “злостных” нарушителей установленных соглашением ОПЕК+. Это закономерно вызывает недовольство других участников картеля, прежде всего – его лидера, Саудовскую Аравию. И вот в конце апреля, незадолго до очередного заседания ОПЕК+, казахстанские власти отказались снижать добычу. “Мы постараемся скорректировать наши действия. Если наши партнеры... не будут удовлетворены корректировкой наших действий, то мы снова будем действовать в соответствии с национальными интересами со всеми вытекающими последствиями”, — заявил в интервью агентству Reuters министр энергетики страны Ерлан Аккенженов.
Такому поведению есть объяснение: добыча в стране находится в руках иностранных компаний. Chevron, Exxon, Shell, Eni и Total фактически контролируют три крупнейших месторождения страны – Тенгиз, Карачаганак и Кашаган. Мало того, что влиять на них правительство может слабо, ему еще и нет смысла это делать, так как снижение цены нефти – головная боль добывающих компаний, а бюджет все равно получит положенное по инвестиционным договорам.
В результате демарша Казахстана ОПЕК+ на майском совещании закономерно решила добычу максимально увеличить – на 411 тысяч баррелей в сутки. После этого дальнейшее падение цен на нефть было предрешено. Эксперты стали обсуждать, насколько может упасть цена, если ОПЕК, прежде всего, Саудовская Аравия, решит перестать поддерживать цены квотами и перейти к борьбе с помощью демпинга.
Правда, старший научный сотрудник Берлинского центра Карнеги по изучению России и Евразии Сергей Вакуленко отмечает, что, по сравнению с 1980-ми, когда саудиты вдвое увеличили предложение нефти, опустив цены до $10/барр, сегодня у СА гораздо меньше незадействованных мощностей, а падение нефти ниже $45/барр будет бить по собственному бюджету страны. Однако $45/барр – это уже критическая точка и для сланцевой нефти США, и для новых проектов мировых нефтегигантов в Гайане, так как все они имеют себестоимость добычи порядка $40-45/барр.
А вот для российского бюджета $45/барр – это уже совсем опасно.
При $45 за Brent российская нефть будет стоить в районе $35/барр. С учетом инфляции доллара – это примерно $12 в 1985 году. Тогда саудиты впервые обрушили цены на нефть – и СССР смог продержаться после этого только пять лет.
А ведь, кроме недовольства Саудовской Аравии своими партнерами, есть и объективное падение спроса на нефть. Прежде всего – со стороны Китая, где потребление сократилось на 270 тыс. баррелей в сутки в III квартале 2024 года по сравнению с аналогичным периодом предыдущего года. Общий рост мирового спроса на нефть в 2025 году прогнозируется на уровне 730 тыс. баррелей в сутки, что ниже предыдущих ожиданий.
Конечно, российская экономика гораздо лучше подготовлена к нефтяному шоку, нежели советская – и не только благодаря своей рыночной природе, но и потому, что российские власти натренированы предыдущими кризисами. Но зато и население и, главное, элиты привыкли совсем к другому уровню жизни. Как они отреагируют на падение своего благосостояния вдвое-втрое – это вопрос, на который можно ответить только опытным путем. Пробовать же его Кремль явно не хочет.
История с мятежом Пригожина показала, что силовые структуры хороши только для усмирения граждан с плакатиками. А вот если граждане, воюющие сейчас на фронте, пойдут в Кремль спрашивать, почему это им задерживают выплаты – тут возможны всякие варианты. Да и бизнес-элиты, пока послушно оплачивающие военный кураж власти, могут перестать быть такими послушными, когда речь пойдет об их выживании.
