Хрипловатый густой голос, скорбная складка у губ, восхитительно пухлых, и улыбка без радости, недовольная, способная скорее оттолкнуть, но только не у нее.  Об удивительном, завораживающем  голосе Теняковой (голосе, например, Фатимы из очень популярного когда-то аудиоспектакля Вениамина Смехова «Али-Баба и 40 разбойников») худрук Большого Драматического театра Георгий Товстоногов говорил: «Нет, вы видели когда-нибудь актрису, у которой секс — в трахеях!». Но не в трахеях было дело, а в тонких связках: Наталья Максимовна объясняла, что связки не всегда смыкались и давали ту самую хрипотцу.

Тенякова совсем немного сыграла —даже в театре, который в ее случае был главным, а в кино наберется не больше десятка работ. Но играла, за редчайшими исключениями, только главные роли: все в ее присутствии казались второстепенными. А сниматься начала еще учась в ЛГИТМиКе, на курсе Бориса Зона, великого педагога. Один из многих апокрифов про Зона гласит,  что тот заявил коллеге, выгнавшей с лекции «мордатую девку», что  «она будет замечательной актрисой с огромным обаянием и красавицей». Сказано было про Тенякову, хотя он, по слухам, сказать такое о любом из своих студентов  — не прекрасных у Зона не бывало. 

Наталья Тенякова, родившаяся вскоре после снятия блокады, 3 июля 1944-го, училась вместе с Ольгой Антоновой и Львом Додиным, за которого еще в институте вышла замуж. Придя в 1967 году в БДТ на роль Клеи в «Лисе и Винограде», влюбилась в партнера по спектаклю, уже знаменитого Сергея Юрского. Она описывала этот момент в интервью: «…Жалкая улыбка, иду медленно, косолаплю ногами, подхожу… Юрский вскакивает, поправляет бабочку, а я не знаю — подать руку, не подать, как полагается? Я, вроде, женщина, но он — старше и он — кумир!» Она оставила Додина ради Юрского и с ним прожила полвека, до смерти Сергея Юрьевича в 2019 году. Когда в конце 1970-х ненавидевший Юрского хозяин города Григорий Романов выжил актера из Ленинграда («Из Питера нас фактически выгнали», — вспоминала Тенякова),  она перебралась вместе с мужем в Москву и тогда только взяла его фамилию, оставив девичью для сцены.

Абсолютное большинство зрителей знает ее по поздним ролям в кино — в фильмах «Любовь и голуби» Меньшова и «Французе» Андрея Смирнова. Из раннего в лучшем случае вспомнят «Старшую сестру» Георгия Натансона — Тенякова, еще студентка,  играла младшую. Второй ее опыт в кино — «Зеленую карету» Яна Фрида, похоже, мало кто видел, но я первым делом вспоминаю как раз его.

Это история примы Александринского театра Варвары Асенковой, блиставшей при Пушкине: водевили, Офелия, Эсмеральда, 300 спектаклей в год, монаршья милость и месть, зависть, клевета и ранняя, в 24 года, смерть. Юная Тенякова в роли Асенковой, с тем самым завораживающим голосом, похожая на Марию Лопухину с портрета Боровиковского, совершенно оправдывала Некрасовское посвящение Асенковой: «Кумир моих далёких дней, Любимый и желанный…».  Лопухина, кстати, тоже умерла в 24. 

Нет ничего странного в том, что многие прошли мимо этого фильма. Снятая в 1967-м, картина скоро была отправлена на полку: главного сплетника, князя Василия, сыграл в фильме Юлиан Панич, успевший в 1972 году эмигрировать и стать ведущим «вражьего голоса»— радиостанции «Свобода» в Мюнхене. 

Что я умудрилась увидеть «Зеленую карету» в годы глухого застоя, представляется мне чудом. Мне было лет 12, из-за простуды я не пошла в школу и утром, когда по телевидению иногда повторяли фильм из вчерашнего вечернего эфира, по телевизору показали отсутствовавшую в программе «Зеленую карету». Возможно, это была учебная программа — но как, ради чего кто-то из редакторов или телевизионных начальников рискнул? Это был, конечно,  единственный показ. 

Таким же манером прошла мимо зрителей телеверсия спектакля БДТ «Фиеста», по первому роману Хемингуэя «И восходит солнце». Юрский принес Товстоногову готовую инсценировку, тот  разрешил поставить — при условии, что сам Юрский играть не будет. Но  спектакль почти не шел, и в 1971-м Юрскому удалось снять его телеверсию. Все бы хорошо, но в роли юного матадора в «Фиесте» был занят Михаил Барышников, который в 1974-м стал невозвращенцем, и телеспектакль был отправлен в небытие. Тенякова играла в нем, конечно, героиню — Брет Эшли — и казалась в этой роли много взрослее себя реальной, как будто успела все и всех пережить, и невозможность счастья была ей давно очевидна. Она вообще не боялась выглядеть старше — в фильме «Любовь и голуби», где она сыграла старуху, ей не было и 40.

Сейчас «Фиесту» можно посмотреть — запись висит на мемориальном сайте, где собрано многое из созданного  Сергеем Юрским и Натальей Теняковой. Они многое делали вместе, но она в этом дуэте, как правило и, похоже, добровольно оставалась в тени.

А ведь она была точно не менее ярким и уж конечно самостоятельным, совершенно уникальным явлением. Много играла и в Театре им. Моссовета, где вместе с Юрским работала после переезда в Москву, и в МХТ, куда ее перетащил Олег Ефремов, сразу на роль Раневской в «Вишневом саде». Тенякова была гениальной Геддой Габлер  в спектакле Камы Гинкаса и невероятной Гурмыжской в «Лесе». В театре «Школа современной пьесы» они с Юрским на двоих разыгрывали «Стулья» Эжена Ионеско, а в МХТ втроем (с дочерью Дашей) — «После репетиции» Бергмана. И все свои роли, даже не главные, какие у Теняковой случались крайне редко, она превращала в кунштюк, придумывая и обставляя свой спектакль в спектакле.  

Я помню, как видела ее в последний раз.  Это был спектакль на двоих на новой сцене МХТ  — «Дыхании жизни» по пьесе Дэвида Хэйра, действие которой происходит на острове Уайт. Бывшая жена приезжает к бывшей любовнице бывшего мужа.  Любовницей была Алла Покровская, а женой Наталья Тенякова. Обеим было что друг другу предъявить и простить. Смотреть на них было счастьем. 

‍

На главном фото — Наталья Тенякова в фильме «Зелёная карета» (реж. Ян Фрид, 1967)