Возвращение в метро «Таганская» горельефа со Сталиным привлекло внимание справедливо, а испугало напрасно. Несмотря на голоса зануд, что в России теперь почти 120 памятников вождю. Несмотря на ехидные замечания, что этот Сталин 3D-принтерный, а не (как оригинал) керамический, да и цвета фона не те. Ну и что? Венецианская хартия осуждает фальшивки один к одному... И даже люди, несущие 3D-Сталину цветы, ведут себя неотличимо от людей на Большом Москворецком мосту, где убили Немцова. Если есть святой, а места для молитвы нет, церковь появляется сама.
Однако Сталин на Таганке не означает прихода сталинизма в современность. Потому что Сталин – это террор + идеология. А Путину для террора идеология не нужна. Террор в сочетании с рыночной экономикой эффективнее террора в сочетании с марксизмом-ленинизмом. Особенно в условиях международных санкций.
Так что бурный рост сталинского поголовья (около 100 доморощенных памятников появились в России после 2000 года, рост резко ускорился после 2014-го) вызван, похоже, другой причиной. Например, попыткой нащупать безопасную форму выражения верноподданничества.
Это важно для адаптации к новой реальности, но безопасное верноподданничество – непростая вещь. За безоглядное восхваление Путина можно и схлопотать: случаются восхваления хуже карикатур.
Попробуйте воспеть Путина как икону семейных ценностей! Ага: развод, тайное сожительство, внебрачные дети… А вот Сталин мелкого формата для пения осанны подходит. Смысл же появления горельефа в метро в том, что Сталин теперь одобрен на самом верху семиотически (хотя и не семантически). Мало кто сомневается, что руководство метро принимало решение о Сталине на свой страх и риск.
Успешные согласования означают и старт ритуальной нормализации, типичной для режимов на их пике – после чего начинается окостенение, закат. Омертвление позднего СССР, обессмысливание ритуальных жестов и слов недурно описано в книге Алексея Юрчака «Это было навсегда, пока не кончилось»: рекомендую. Сталин при Путине – это всего лишь ритуал, содержание которого Путиным выхолощено надежнее, чем сивый мерин.
И если и говорить о реальной проблеме, связанной с чудесным воскрешением Сталина на Таганке, то она в том, что в России не умеют работать с символами эпохи, когда эпоха осыпается и осуждается. Ну, умрет Путин, родится оттепель либо перестройка, террор и война будут осуждены, Навальному поставят памятник… А горельеф Сталина, его, что – снова сносить?
Это древняя российская проблема старого текста и нового контекста, которую даже прогрессисты нередко предлагают решать исключительно через запрет. В этом смысле Россия не прошла тот путь, по которому довольно давно идет, например, Германия.
Взять немецкий Байройт: городок, где похоронен Вагнер и где проводится знаменитый Вагнеровский фестиваль. Вагнер был однозначный гений, но одновременно патологический антисемит. Он умер задолго до Гитлера, но его антисемитизм стал козырем в нацистской колоде. Когда нацизм в Германии был повсеместно осужден, фестиваль, однако, не прекратили, и памятник Вагнеру перед Фестшпильхаусом не снесли.
Он и сегодня стоит на историческом месте, но – окруженный щитами с биографиями еврейских музыкантов, убитых при Гитлере. Меломаны называют композицию «Кошмаром Вагнера».
И когда Путин напал на Россию, в ратуше Дрездена не стали выдирать страницу с его автографом из книги почетных посетителей. Просто поверх подписи приклеили рисунок украинского ребенка: мирный пейзаж с голубем.
Это и есть удовлетворительное решение проблемы текста и контекста, куда более эффектное и эффективное, чем снос или запрет.
Был Сталин кровавым деспотом и тираном? Да, несомненно.
Выиграла под его руководством страна войну? У меня это тоже как-то сомнений не вызывает.
Тогда пусть торжествующий полководец Сталин шагает по своему подземелью: это, как ни крути, исторический текст. А на контекст я объявил бы конкурс. И предложил бы в качестве идеи спрятать всю композицию за стекло с выгравированными на нем именами жертв террора.
Кстати, тогда и цветы (кто бы их ни приносил) под этими именами и останутся.
Фото – sota.vision
